ВЛАСТЬ И БИЗНЕС. ФИНАНСЫ
Переговоры с ВТО: банковский аспект

В ходе недавно прошедших в Вашингтоне встречи министров финансов стран «семерки», сессии МВФ и Мирового банка российской стороне вновь было сказано, что для присоединения к ВТО нашей стране предстоит открыть свой финансовый рынок для иностранных участников. За комментариями мы обратились к доктору экономических наук М.В. ЕРШОВУ (Росбанк).
— Михаил Владимирович, почему сфера финансовых услуг привлекает в рамках переговорного процесса о вступлении России в ВТО такое повышенное внимание?
Все понимают, что финансовая сфера — это геостратегический элемент любой экономической системы. И те, кто контролирует финансы и ими управляет, могут влиять на очень многие сферы деятельности — и в экономике, и за ее пределами.
— Насколько нами должны будут выполняться требования по открытию финансового рынка?
Это решение будет зависеть от того, в какой мере мы хотим обеспечить свой экономический суверенитет в условиях глобальной интеграции.
— А как сами российские банки относятся к перспективе работы в условиях ВТО?
Наше банковское сообщество достаточно внимательно подходит к формированию своей позиции по переговорам о вступлении в ВТО, о чем свидетельствуют материалы последних банковских съездов. Очевидно, что нельзя стоять в стороне от глобальных международных процессов, и что при правильном позиционировании и взвешенной переговорной позиции российский бизнес должен укрепить свои позиции как на мировых рынках, так и внутри страны.
— Каковы те основные преимущества, которые могут появиться?
Обычно указывается на возможное расширение иностранных инвестиций, в том числе в банковскую сферу. Это должно вызвать повышение капитализации банковской системы за счет средств иностранных банков. Кроме того, конкуренция может привести к повышению качества и снижению стоимости банковских услуг, внедрению передовых технологий, ноу-хау и так далее. Что будет на практике, — посмотрим.
— Какие есть опасения у банков? Вы боитесь конкуренции?
Мы говорим о необходимости создания реально равных условий конкуренции — то есть того, чего обычно добиваются международные организации, отстаивая интересы своих компаний. И в этой связи есть немало вопросов.
Как, например, трактовать те огромные различия, которые существуют между российскими и иностранными банками, когда суммарные активы всей банковской системы России составляют в настоящее время около $250 млрд., что в несколько раз меньше активов одного любого крупного западного банка? Если проводить аналогию со спортом, это похоже на матч, где на ринге спортсмен полулегкого веса выступает против «супер-тяжеловеса».
Далее, как «на равных» конкурировать, если условия ведения бизнеса у нас более жесткие? Так, например, начисления в фонд обязательных резервов — то есть те средства, которые держатся банками в ЦБ, — и в еврозоне, и в США, и в Великобритании — либо минимальны, либо не начисляются вовсе. У нас же эта величина только недавно была снижена до 3,5%. Возвращаясь к спортивной аналогии, получается, что у полулегкого спортсмена к ногам еще привязаны гири.
Ну и, наконец, такой важный фактор, как цена финансовых ресурсов. Она напрямую зависит от ставок рефинансирования — важнейшего рычага поддержки экономики и бизнеса. Так, Федеральная резервная система США, чтобы оживить экономику, с 2001 по 2004 гг. 13 раз снижала эту ставку, которая находилась более года на самом низком за последние 40 лет уровне — 1%, что было даже ниже темпов инфляции. В России же ставка рефинансирования составляет 13%, существенно превышая инфляцию и делая финансовые ресурсы более дорогими. При этом в других странах реально работают механизмы получения таких ресурсов — система рефинансирования. У нас же она развита слабо, хотя ее значимость для банков и для экономики очень высока. Так, после трагедии 11 сентября 2001 года уже на следующий день объем средств, полученных американскими банками через механизмы рефинансирования Федеральной резервной системы, превысил обычные ежедневные объемы более чем в 200(!) раз. Вот так гасится паника и обеспечивается бесперебойное функционирование финансовой системы.
— То есть создание «равных условий» в первую очередь зависит от подходов и инструментов в экономической политике?
В значительной степени,— да. Политика привлечения иностранных инвестиций — при всей их важности — в целом не может носить стихийного характера, исходя из принципов: «любые инвестиции хороши» и «чем больше, — тем лучше». Существенно и то, какова доля иностранных ресурсов в общем объеме денежной массы, их доля в ВВП. Так, практически во всех «кризисных экономиках» Латинской Америки и Юго-Восточной Азии эти показатели в преддверии кризисов были очень высоки. Важны также вопросы экономической безопасности и многое другое.
Иностранные инвестиции и полномасштабная конкуренция оправданы в первую очередь тогда, когда эффективно действуют национальные рычаги формирования денежных ресурсов, когда есть осознанная экономическая и банковская политика, когда сложилась национальная банковская система, опирающаяся на собственную и достаточно емкую ресурсную базу. Иначе может возникнуть ситуация, аналогичная восточноевропейской, где за короткое время иностранные банки заняли доминирующее положение во многих странах.

— Но у нас пока доля иностранных банков невысока — 5-6%. Может быть опасения беспочвенны?
Во-первых, и в Восточной Европе иностранное присутствие тоже было до определенного времени незначительным, а потом сразу резко выросло. А во-вторых, если проблема не актуальна и западные банки идти сюда не хотят, то почему же тогда по данной проблеме оказывается такое давление на международных переговорах, где иностранными участниками постоянно говорится о необходимости либерализации доступа на российский финансовый и банковский рынки? Более того, заинтересованность иностранцев столь высока, что в обмен высказывается даже готовность на смягчение их позиций по другим вопросам, в том числе по доступу предприятий нашего реального сектора на иностранные рынки. Очевидно, что на данном этапе для иностранных участников важно максимально зафиксировать на международном уровне «правила игры» в такой стратегически важной сфере, как финансовая. А затем при необходимости можно быстро увеличить свое присутствие на нашем рынке. При этом те уступки, которые будут сделаны нашему реальному сектору, потом можно легко компенсировать, например, условиями выдачи кредитов. В частности, выдвигая требования по закупке товаров с определенных рынков или у конкретных компаний, так или иначе связанных с банком-кредитором и т.д.
— С учетом этого, видимо, должны предусматриваться специальные меры, регулирующие доступ иностранцев на финансовый рынок?
Наши банкиры не раз говорили о тех мерах, которые необходимо использовать и при переговорах, и при регулировании в целом. Указывалось, например, на необходимость переходного периода — на срок не менее 10-15 лет после вступления России в ВТО, — когда страна могла бы использовать меры по ограничению доступа иностранных банков на рынок банковских услуг и адекватно подготовиться к полномасштабной конкуренции. При этом еще раз подчеркнем, что сам по себе переходный период ничего не даст, если одновременно не будут целенаправленно использоваться меры по укреплению банков. Подчеркивалась необходимость деятельности иностранных участников только в форме российского юридического лица. Указывалось на необходимость регулирования трансграничных потоков, а также установления доли иностранных банков в капитале российской банковской системы, в том числе путем введения квоты (согласно ст. 18 закона «О банках и банковской деятельности», квота участия иностранного капитала в отечественной банковской системе должна устанавливаться федеральным законом. — Прим. ред.), говорилось и о других шагах. Очевидно, что такие меры важны и с точки зрения ведения самих переговоров, так как переговоры всегда следует начинать с более жестких подходов, чтобы затем, добиваться взаимных послаблений, имея, таким образом, простор для маневра. А если свои позиции уступить заранее, то не будет рычагов, обеспечивающих получение встречных уступок.
— Каковы, на Ваш взгляд, в принципе перспективы переговоров с ВТО и каких итогов можно ожидать?
С учетом того огромного обеспечения природными ресурсами, которыми располагает Россия и которые сопоставимы с ресурсным обеспечением всех стран ВТО, вместе взятых, совершенно очевидно, что Россию в ВТО примут. Страны-члены ВТО не могут оставить без внимания тот огромный потенциал и те огромные возможности, которые откроются для членов организации в результате полномасштабной интеграции и открытости экономики России. А то, что мы наблюдаем на данном этапе переговоров — это нормальный политико-экономический прессинг, который присущ всем международным переговорам и который оказывается на любую новую страну с тем, чтобы «выжать» максимум возможного от вступающего государства, заставив его пойти на максимальные уступки. При этом, если страны Запада почувствуют, что их позиция может подтолкнуть Россию к пересмотру в принципе своих подходов, и само вступление станет проблематичным, то, как представляется, все требования будут резко смягчены. И если в ходе переговоров Россия будет прочно отстаивать те позиции, которые для нее крайне важны, — вопросы цен на энергоносители, сельское хозяйство, финансы и т.д., — то очень вероятно, что в конечном итоге многие претензии по этим вопросам со стороны западных государств будут сняты. Поэтому нам нужно четко формулировать свои приоритеты, чтобы в результате вступления в ВТО российская экономика в целом окрепла, а наши позиции в мире стали более прочными.
Беседовала Анна Рублева